ДАШТИ МАРГО афганский реквием 1991

ДАШТИ МАРГО

Афганский реквием

1991

БОЙ

в работу

врубается брань барабана:

дробится сухой град

встает с коленей вожак каравана

другие за ним в ряд

песок

пустыни студила ночь

колючий как щека солдата

влажно плеснул зари нож

тьма окрасилась розовато

просить ли

тени у того кто

тут в песках заморозил роту?

будем еще ловить ртом

росу – божью мокроту

когда

выпучив оранжевое бельмо

барханы выжарит проклятое солнце

станет в глазах белым бело

покатятся разноцветные кольца

сталкиваясь

разлетаясь всклянь

как стеклянный бомбардировщик

мерка

тому что сегодня дело дрянь –

эта примерка

кровью

пьяный завыл шакал

рваная рана насытилась гноем

всадник-эхо в горах проскакал

прахом пахнуло как перед боем

завален

колодец овечьим дерьмом

сюда в песок не наносишь ведер

воды / дурной гуляет кругом

ветер ветер ветер

туже

ремень раз кишка тонка

будет большая топь

раскрошилась у кишлака

первой обоймы дробь

это

скрючившись старый как грех дехканин

ломал в ладонях плод граната

вязкий запах его вдыхая

загонял кости в ствол автомата

тек

между пальцами алый сок

прыгал в руках извиваясь "узи"

и по неверным сек сек

очередями без всяких иллюзий

сладко

тебе повелитель коз

вгрызшийся волком в загривок солдата?

чем разрешить нам свой же вопрос –

чадам отбившимся от стада?

только

пунктиром ответных костей

лишь некрещеной струей огнемета

ибо убит полковой иерей

в спину в Галиции подле болота

там

на германской был первый испуг

разум России в сраженьях повытек

что тебе надо еще политрук?

сердцу Христа не заменит политик

себя

потеряли в этом песке

мы перерезав тропу караванью

но бомбардировщик входит в пике

значит могила дехканину

синий

аквариум не разобьет

взмахами крыльев стеклянная рыба

крошечный ею проглочен пилот

бомба пустыню поставила дыбом

выдох:

рассеялся грубый прах

взмученный мертвою силою тола

у правоверного вывернут пах

спелым гранатом сочится голо

долго

погремок на кадыке верблюжьем

болтался теперь не при деле он

враг – двугорбый вожак с оружьем

на небо вознесен

сидящему

в рыбе трудно своих

не задеть хоть трижды будь ювелиром

вспых последний унес двоих

высветил их над миром

а третий

зарылся в песок и орал

что розы мутнеют – симптом катаракты

и тихо его огибал караван

пока барабан дорабатывал такты

пока

повторял как помешанный рьяно

что справа от нас Брабант

в сердце – Афган – ножевая рана

слева в огнях Рабат

если

будущем полон был

каждый то стали от ветра полыми

выдул нас ветер и гонит пыль

в сторону метрополии

сосунок-

полумесяц потянулся губами

к облаку за молоком

умолк барабан / салют погребальный

хрустнул над

кишлаком

НАКАНУНЕ В ПОЛДЕНЬ: ПРАВОВЕРНЫЙ

во имя Аллаха милосердного милостивого!

Аллах сотворил землю и небесный свод

свод он усыпал звездами / солнце возжег над землею премудрый Боже

и вспенил на море буруны – это волн проворные табуны

помчали в синюю степь всадников в белых бурнусах

есть ли хоть одно из благодеяний Господа нашего

которое мы почли бы ложным? есть ли?

и воздвиг Аллах остролистые сухие столбы пальм

спелые злаки взрастил в орошенных долинах

травы благоухающие – славы его подножье

а вершина теряется в звездах – в дальних мирах неделимых

доблесть его беспредельна и ни на чью не похожа

есть ли хоть одно из благодеяний Господа нашего

которое мы почли бы ложным?

из теста гончарной глины на зернистом мелькающем круге

слепил Аллах человека / душу вложил в него и сотворенный ожил

и стала любовь земная вечной сестрой разлуки

и сотворил печаль всемилостивейший Боже

о есть ли хоть одно из благодеяний Господа нашего

которое мы почли бы ложным?

в чистом огне явились духи свободы – джины

рванулся шайтан из пекла как клинок из расплавленных ножен

ближе к ночи выползли фаланги / проскользнули песчаные змеи

и расплодились твари всюду где было можно

есть ли хоть одно из благодеяний Господа нашего

которое мы почли бы ложным?

и дал им Аллах воду и дал им Аллах пустыню

где не выпадает за год и полпиалы дождя

чтоб в реках напились рыбы / на солнце прожарились змеи

и жаворонок завороженный повис

между желтым и желтым

так есть ли хоть одно из благодеяний Господа нашего

которое мы почли бы ложным?

"не надо искать правду тому кто в ней пребывает

терпение вознаградится" – так говорит Всевышний

мы – крупицы греха / песчинки на рукаве Аллаха

лишь покаяньем сердце Господа расположим

есть ли хоть одно из Его благодеяний

которое мы почли бы ложным?

"в боях добывают истину: силой огнем пеплом –

вот восклицанье шайтана – клятва клинка и ножен

"в боях добивают истину: силой огнем пеплом

не нападайте первыми!” – так говорит Боже

о есть ли хоть одно из благодеяний Господа нашего

которое мы почли бы ложным?

"но когда многобожников толпы осаждают ваши кочевья

разоряют шатры а женщин силой влекут на ложе

обнажайте клинки / в неверных и копье и камень мечите

тот из вас кто погиб за веру сотни праведников дороже"

есть ли есть хоть одно из благодеяний Господа нашего

которое мы почли бы ложным?

"пришлецам расставляйте сети / заманивайте в ловушки

готовьте в песках засады – они пригодятся тоже

пытайте неверных голодом – пусть варят хвосты ящериц

я вас огражу от страха / предательской рабской дрожи"

есть ли хоть одно из благодеяний Господа нашего

которое мы почли бы ложным?

"но не мучайте пленных: увечных слепых с пузырями ожогов на коже

прощайте прощайте их! сам я взыщу с них по мере вины

солнце стоит в зените" - так говорит Боже

солнце стоит в зените / воет шакал войны

ПИЛОТ

барражирую

вдоль афгано-пакистанской границы

обеспечиваю безопасность дружественной территории

подо мной поблескивают на солнце гробницы

Газни-кандагарского плоскогорья которые

в незапамятные времена воздвиг здесь аллах

согласно доморощенным представлениям ислама

чью реакционную сущность буквально на глазах

у изумленной публики разоблачил замполит

Саламов:

"толкуя –

понымаешь – о всесилии Аллаха о предопределении и страшный суде

ыслам четко выполняет своя социальная функция а именно: мотывыровать

вековечный эксплуотация верующих чтобы везде

где можно продолжать их нещадно

эксплуотыровать

будучи –

понымаешь – фантастыческий отражение ыдеологии властьымущих

ни в силах объяснить ни весь многообразий явлений прырода

ни общественно-полытыческий катаклызм

ыслам подменяет ыстину тьмой тьмущих

релыгиозный выдумка дурман и с позволения сказать

афорызм

якобы произнесенная пророком Мухамедом

предсказавший заодно и будущее чуть ли не вплоть до космыческий корабля

одным словом – подытожил Саламов – это не сыстема не метод

а тыпычный

ко-но-пля

мы же –

понымаешь – несем свет ыдей атеызма в этот отсталый глушь

самая прогрессывный в мыре мыровоззрений

чтобы выкурить из сознания разный чушь

средневековых мнений"

теперь:

что по Саламову происходит в Афгане?

"народ –

понымаешь – темный ныщий

этим умело маныпулируется ымперыалызм

ему бы только создать плацдарм у наших южных рубежей

ни с чем не считаясь капыталысты вкладывают сумасшедший тыщи

в разжигание протывозаконный и антыправытельственный

мятежей

в ответ

мы прежде всего проводим огромный

полытыко-воспытательный работа в массах

действуем силой собственный прымера и логыческий убеждений

но обнаруживая

что доводы нэ доходят даже в ярчайший красках

обращаемся к мощи современной отечественный

оружия

особенно –

понымаешь – нас допекает контрабандные караваны

из Пакыстана / надо на них поставить точку

и – жирную!"

вот почему подо мной барханы

ищу

барражирую

что касается точек

то они разумеется есть

это – ракетно-бомбовое обеспечение

достаточное для того чтобы свесть

на нет любое подозрительное

сосредоточение

регистан

по-персидски место где лежат пески

недавно узнал эффективно используя отдых

до этого знал только эль Регистана зато от первой

до последней строки

лечу между Афганом и Паком

пою:

"Союз нерушимый республик свободных!"

ветер под крылом перекатывает волны песка

постепенно они переходят в солончак и болото

настроение отличное / река

Гильменд в семи минутах

полета

а там за ней аж подать рукой – хотите смерьте –

местечко ого-го:

сто пятьдесят тысяч квадратных километров смерти –

пустыня Дашти Марго

то серая зыбкая засасывающая глина

то грубый горбатый щебень

так и тянется: щебень-глина-

глина-болото-щебень

а я

петли свиваю ничем не рискую

рыбкой купаюсь в безоблачном небе

а вокруг ни Саламова – никого!

выхлопом #на небе синем рисую

белое: "Дашти

Марго"

здесь

в одиночестве б я и с аллахом

мог покалякать - что ждать до суда?

край этот жалко аллаху не лаком:

не залетает

сюда

есть мусульманская сказка про ад

вспомнил и словно меня озарило:

мост через ад – пытка грешных – Сират

тоньше чем волос / как меч Азраила

острый – повисший над пропастью мост

тот на котором качается каждый:

и непорочный и грешник и монстр

мот и сквалыга / трус и отважный –

мост этот – в небе над Дашти Марго

душам умерших пройти непременно

надо по жгучему жалу его

рай как цветущий оазис Гильменда

встретит любого в конце если в ад

за прегрешенья не сбросит

Сират

нам бы –

безбожным – неплохо завесть

тоже такой испытующий мост

чтобы посмертно прошли его весь

каждый порядочный каждый прохвост

сдюжишь – пожалуйста вот тебе понт

пляжи свободны – плещись отдыхай

ну а сорвешься – окажешься под

там где кишит уже целый

шанхай

может

опробовать сооруженье

пока раскачается наш долгострой?

требую: за безупречность служенья

ангел вниманьем меня удостой

там за мостом плещет море кумыса –

после прогулки приятно умыться

сотовый мед растелешившись цедишь

каждую клеточку в сотах рентгенишь –

так попрозрачнела сочная мякоть

в общем Саламов хочется плакать

хочется якать кричать: "я прошел!"

как здесь прохладно как хорошо!

после обеда являются гурии

но не накрашены и не прокурены

а от природы румянее персика

и за любовь не взимают ни пенсика

ручками машут: "Салямов алейкум!"

вслед за собой увлекают в аллейку

чисто лепечут: "чатур асти? хуб асти?” –

как поживаешь?" и прочие глупости

гладят твою тарабарскую лысину

и предлагают вкусить с ними истину –

не уклоняйся Саламов!

а по вкушенью опять они девственны

чары в раю исключительно действенны

можешь спросить

у имамов

только

гримаса

мне сводит уста:

передо мной острие моста

ну! – говорю себе – что ж ты? прошу

вряд ли представится случай другой

но прижимая спиной парашют

я удаляюсь от Дашти Марго

что она выкинет – кто ее знает

я на дежурстве

я занят

начал сниженье / как конные ханы

рысью летят подо мною барханы

рысью барханы летят врассыпную

я нагоняю свою роковую

мне предначертанную минуту:

страшно но буду / каюсь но

буду

вижу внизу караванную цепь

глиной засыпанный ветхий кишлак

времени нет отходную им спеть

бомбардировщику надо успеть

свору спустить собак

прахом взорвался за зверем зверь

крен / завалилась черта горизонта

полною мерой Сират меня мерь

я выхожу из пике но теперь

мне не увидеть

понта

НАКАНУНЕ: ПРЕДВЕЧЕРНЕЕ

во имя Аллаха милосердного милостивого!

клянусь пустыней перед заходом солнца когда тень

караванщика на красном песке вытягивается черной стрелой

а контур каравана напоминает горную гряду где вершины

чередуются с перевалами и кажется что не соль но снег

лежит на верблюжьих горбах и вьюга метет между ними

а подножия изнывают от зноя!

клянусь раскаленными камнями полдня / вечерней прохладой

студеными звездами ночи / светом и сумерками и тьмой

всем что было – есть – и останется

всем что пребудет до судного дня!

когда скрутится солнце как пылающий жгут и осыплются звезды

когда подвинутся горы и через край перельются моря

когда десять месяцев будет кричать в степи

понесшая плод верблюдица но никто ее не услышит

когда рассекутся могилы и явятся зарытые живьем

чтобы ответить: за грех или за правду были они погребены

когда расколется небо / возгорится гиенна и приблизится рай –

тогда настанет судный день и тогда узнает душа

что уготовила она себе и где отведет ей место Господь:

справа – в вечном саду или слева – в негасимом огне

когда скрутится солнце – осыплются звезды –

подвинутся горы – рассекутся могилы

АФГАНЕЦ

ночи пустыни холодны даже летом

в полдень люди изнывают от пекла

ждут когда же наступит прохлада

а ночью мерзнут и мечтают о тепле

им нравится если в меру тепло

им приятно погружать босую ногу в нагретый песок

а не отдергивать ее когда тот обжигающе горяч

или слишком холоден

им нужна маленькая разность: от и до

чуть выше - чуть ниже

а мне нужен разрыв разброс

маленькая разность мешает мне сдвинуться с места

перед рассветом я припадаю к земле

я распластываюсь на ней и лежу совсем неподвижно

рядом догорает костер каравана

отвесно стоит дым

не шевельнется и шерстинка на спящем верблюде

не дрогнет листок тамариска

тишину можно увидеть

тишина – это когда замер дым

я как дервиш в лохмотьях забывшийся сном возле

тлеющих углей сквозь дремоту почувствовал

что ноги мне начинает припекать

и приподнял веко – одно только веко:

но листок тамариска выдохнул: "ах!

и отклонилась шерстинка

теплый озноб пробежал у меня по спине –

дым над костром покачнулся

почти незаметно

вышел из шатра караванщик

я повернулся на бок и он ощутил это кожей:

как будто его опахнуло свежестью

не говори мне погонщик что финиковая пальма

зашелестела листьями похожими на зеленые стрелы

я и сам это слышу

время между рассветом и восходом

словно умываясь молится правоверный

творит свои рак-аты

салят ассубх!

но не я шевелю ему губы — зачем?

он умеет это делать и сам

солнце восходит

я замечаю его приближение не потому что стало светлей

как думают люди

а потому что восточные склоны барханов

нагрелись сильнее западных

это позволяет мне слегка привстать:

где здесь колодец?

на заре я люблю смотреть

как на тонких древках развеваются

легкие стяги

как по моей воле зримо колеблются листья пальм

наискось сносится дым

плещут шатры

я швыряю пригоршни песка на шершавую шкуру барабана

за горстью горсть / за горстью горсть

и слышу хруст песчинок под бегущими

солдатскими сапогами

треск автоматов

шум прожигающего воздух огня

огонь мне не страшен

моя напасть не в пепелящей струе огнемета

не в пуле / не в ракетном разрыве -

я прохожу через них совершенно спокойно

и остаюсь невредимым

меня убивает чудовищная одинаковость:

когда и восточный и западный склоны барханов

одинаково горячи или одинаково холодны

когда и вершины их и подножья

равно остужены или равно прогреты

для порыва мне нужен разброс:

жар и ледяной озноб

я жажду вторженья арктических масс

в раскаленное марево!

и как только это случается

я рывком встаю на ноги

на ходу облачаюсь в рубаху из пыли

и взмахнув рукавами устремляюсь

вверх – вверх – вверх!

не агнец –

покорный ягненок закланья

а вольный гонец / а летучий посланец

еще на заре загадавший желанье

явиться в Термезе

я – ветер

Афганец!

вы видели

танец шайтана / разини?

нет в мире мощней и разболтанней танца!

я – в центре гигантской воздушной корзины

набитой

моею вертлявою свитой –

нечистою силой

Афганца

кошачьи

хвосты заметают пустыню

я рыхлую шапку сшибаю бархану

ударом бича / как алайскую дыню

я солнце ладонью в горячке

достану

взмываем

под облако мы как на блоке:

воровки и хоботы

змеи / колонны

кто нас лицезрел – впечатленья глубоки:

лавины песка до крупинки калены

стеною идут

сте-но-ю и-дут!

стеною идут

словно шлейф за корзиной

срывая шатры и сметая строенья

озера засасываю как резиной –

чтоб где-нибудь выплюнуть под

настроенье!

воды

полон рот / я как висельник весел

когда он уверен: веревка – гнилая!

какой-то халдей на пере меня взвесил

и сбился в нулях миллионы

считая

стихию

не стиснешь ремнями утяжки

и в клетку не вгонишь нажимом пера

когда анемометров сорваны чашки

и клювом на север летят

флюгера!

вам –

узы и мера / мне – вольница в трансе

вам – твердая роба а я оборванец

вы в рамках / в углах

я – в открытом пространстве

вы – дети пределов

я – ветер

Афганец!

в меня

разноцветные струи пустите:

как эфы они изовьются / как лента

закрутятся и затрепещут как нити

я – ветер свободы

вы – жертвы

запрета

волшебный

мирадж – испытанье отваги –

ты мне подарил милосердный аллах!

когда Мухаммед на коне аль-Бураке

вознесся на небо

я был аль-Бурак

эй смерчи мои! басмачи-непоседы!

пора вам буранам отведать съестного

поднимем отару и риса посевы

отварим в песочке немножечко

плова

эй вихри мои! башлыки-вертопрахи!

мы воздухопадом упали с небес

Келифское взгорье осталось во прахе

подбросьте папахи: под нами –

Термез

Границу Союза прошили как ветошь

никто не заметил – уже позади

да это же Вахш – вах-вах-вах! –

да ведь это ж

в его проводах

что-то звонко

зудит

свернем

на прощанье на запад Китая

арктический воздух –

куда же ты / друг?

в Синьцзяне последние горсти кидая

осядем

и медленно

выпустим

дух

теперь мне некуда торопиться

и мысленно я возвращаюсь ко вчерашнему ночлегу:

горит костер каравана

отвесно восходит дым

время заката

словно умываясь молится правоверный

творит свои рак-аты

салят аль-магриб!

клянется

кланяется бормоча

с восклицаньем падает ниц

солнце уже наполовину перерезано горизонтом

я припадаю к земле возле мусульманина

я распластываюсь рядом с ним

совершенно неподвижно

и повторяю про себя священные аяты

вечерней молитвы

НА ЗАКАТЕ

во имя Аллаха милосердного милостивого!

волей Господа человек сотворен из капли

волей Господа даровано ему дыханье и слово

напоен он и мучим жаждой

поражен болезнью и вылечен

обречен на страданье и на избавленье

дается ему счастье и отнимается

он умудрен и лишен разума

волей Господа умерщвлен и воскрешен

и вот человек хулит своего Создателя

оскорбляет Творца вселенной

не будет убытка от этой хулы Тому Кого славят миры

превозносят звезды / чтут благочестивые сердца

но будет убыток хулителю:

от него отвернуться миры / проклянут его звезды

не примут в свой круг преданные Господу души

что общего между мною и вами – неверные?

никогда не стану я поклоняться тому чему поклоняетесь вы

и никогда вы не поклонитесь тому чему поклоняюсь я

у вас – ваша вера / у меня – моя

вы говорите: жалость унижает и жалеющих должно предать осмеянию

я говорю: состраданье угодно Аллаху и оно возвышает

а сострадающие достойны почитания

вы говорите: презренье – великая сила / она способна убивать

а я говорю: презрительный тешит иблиса и возносится над другими

кто дал ему право судить?

вы говорите: рассвет / я говорю: закат

вы говорите: вечерняя заря / а я говорю: утренняя

мое море – пресное / ваше море – соленое

молитва моя на закате — салят аль-магриб: хвала Господу!

у вас же нет закатной молитвы

как нет и рассветной полдневной вечерней

а когда вы отверзаете уста свои

то воздаете хвалу самим себе:

хвала нам!

вы прибавляете о себе – я о себе убавляю

вы говорите: наши деянья всем во благо

я говорю: что деянья мои для всех? и что деянья всех для Господа?

мы на песчинке – Он в звездах

мы на мгновенье — Он навсегда

в приверженности моя вера / в небрежении – ваша

я преданный – вы предающие

что общего между мною и вами?

БАКТРИАН

я знаю погонщиков все они веруют в числа:

як ду сей

и в пальцах мусолят безвкусные листья-афгани

мне тридцать и шерсть на боках у меня пообвисла

с пяти я бессменно с поклажей хожу в караване

як ду сей

незримой тропой проторенной когда-то отцом

что может быть лучше сыпучего красного реги

сей чор пайндж

волнистых песков и тоскливых заклятий корана?

прикрыв от блаженства дрожащие чуткие веки

я пересекаю подвижный простор регистана

сей чор пайндж

незримой тропой проторенной когда-то отцом

я слышал про райские кущи / наверно похожи

пайндж шаш афт

они на шатры / по прожаренной красной пустыне

иду и счастливый озноб пробегает по коже

насытился зной ароматом разрезанной дыни

пайндж шаш афт

шагаю тропой проторенной когда-то отцом

семьсот ваших мер я тяну но на то и мозоли

афт ашт ну

щитами покрыли мне грудь и колени и спину

раз в день я отведаю белой рассыпчатой соли

и следую вновь за погонщиком – ношу не скину

афт ашт ну

незримой тропой проторенной когда-то отцом

мятущимся душам мерещатся всюду миражи

ну да юозда

то озеро слева то справа оазис – он близок

не любят таскать на спине они плотной поклажи

надежной тропе предпочтут ускользающий призрак

ну да юозда

незримой тропе проторенной когда-то отцом

о если дорога верна то идти незаметно

юозда дуазда сезда

а путь за фантомом из каждого вытянет жилы

погонщик! я слышу шумящие воды Гильменда

и пальмовых вееров шелест дарующей силы

юозда дуазда сезда

незримой тропой проторенной когда-то отцом

на тысячный счет мы ночлег разобьем под шатрами

сезда чорда пайнджда

"один переход до Гильменда" - пески мне пропели

но утром я вспомню старинный рассказ о шайтане

летящем в огне и стремглав поражающем цели

взметнется столбами песок обезумят верблюды

погонщики кинутся в стороны / если про реки

вы слышали значит поклажи представите груды

и тмин оползая текущий из свежей прорехи

шайтан нападает на тех кто провозит оружье

но он обознался – не примет земля его праха –

когда на тропу пепелящие стрелы обрушил

унес вожака / безгранично терпенье Аллаха

смешался песок с семенами зеро бабахшана

война как шайтан из разумного делает хаос

но мы ни за что не разнимем цепи каравана

"чох"! - крикнет погонщик и тронется в путь спотыкаясь:

як ду сей

незримой тропой проторенной когда-то отцом

тюки мои поотощали качаю поклажу

сей чор пайндж

достанется пряность румяным плетенкам лаваша

горячий песок аккуратно мозолями глажу

молю чтоб других миновала шайтанова чаша

сей чор пайндж

иду по тропе проторенной когда-то отцом

не призрак влекущий в кевиру но воды Гильменда

пайндж шаш афт

я вижу а лучшего дива душе и не надо

пускай же зубцы каравана чеканятся медно

на быстро тускнеющем небе седьмого заката

пайндж шаш афт

пускай же зубцы каравана чеканятся медно

на быстро тускнеющем небе седьмого заката

пайндж шаш афт

на быстро тускнеющем небе седьмого заката

пайндж шаш афт

на быстро тускнеющем небе седьмого –

афт.

НОЧЬ ДОСТОИНСТВА

во имя Аллаха милосердного милостивого!

и настанет ночь когда будет Господь ниспослан к нам

по стремлению своему и нарекут ее: Ночь достоинства

а как узнаешь ты что она наступила?

кто подаст тебе знак?

в Ночь достоинства загорится на небе тысяча лун

но она ярче их: и осветится истина и проявится ложь

в ночь достоинства зацветет и раскроется лотос

но она прекрасней его лепестков и душистей его аромата

ни одна ночь не сравнится с ней

и выйдут все и встанут под небом освещенным тысячью лун

и будут творить покаяние

за всех убиенных

за слезы своих унижений перед силой неправды

за разоренное и запустевшее

за погубленное и неподвластное воскрешению

за сирот и вдов

за увечных и обойденных милостынею

за всех растерзанных шакалом войны

за всех обманутых лжецами-миротворцами

и будут раскаиваться в том что

не остановили злобных когда те завязывали узлы

не возразили притворным когда они дурачили доверившихся им

не распознали корыстных распинавшихся в верности

не осмеяли завистливых которым невыносима чужая радость

не подняли с земли раболепных простершихся

не перед Господом нашим незримым и вечным

а пред своим господином

и все стоящие под небом освещенным тысячью лун

будут творить покаяние чтобы это избыть избыть избыть

чтобы очиститься светом тысячи лун и затеплить в груди

чистые светочи благодати

и каждый скажет:

"Господь мой / дай мне мудрость

и введи меня к праведным и соделай меня языком правды среди них

и соделай меня наследующим рай благодати

и прости отцу моему ведь он был из числа заблудших

и не позорь меня в судный день – в тот день когда

не помогут сыны и богатство и никто кроме тех

что войдут к Тебе с чистыми светочами благодати!"

и тогда святой вестник вострубит о сошествии духа

в Ночь достоинства

дух и ангелы низойдут в нее с дозволения Господа

для его повелений

что мы значим без Ночи достоинства?

о пусть нас поддержит она до восхода зари!

СЛУХ

когда

твои затмятся очи

тень на ресницы ляжет сухо

я оживу – улитка ночи

морская раковина

слуха

во мне

воскреснет шелест пены

миров колеблющихся порох

качнет мои живые стены

пока пустынной эфы шорох

не заглушит раската злого

в окрестностях Кассиопеи

и станет ясно что мы снова

на целый мир

осиротели

всё

проникающие звуки!

ты изогнешься точно парус

услышав красный крик разлуки

поникнешь в гулком трюме

пауз

но и они

полны значенья –

свеченья слов произнесенных

неповторимого свеченья

поверх безмолвных

и склоненных

я знаю

эту несвободу

под полым именем: тоска

когда черпают весла воду

а гонят лишь волну

песка

так

тонут корабли Арала –

попробуй дюны одолей –

чтоб стал опорою орлана

ребристый остов

кораблей

так

смотрят дети Кызыл-Кума

и жажда сушит их / тогда

в ушах уже темно от шума:

ушла вода / ушла

вода

так

плачут по убитым ныне

покуда смерть под паранджой

идет калекою пустыни

и машет наискось

косой

коса

багряна / воздух черен

не различишь: где свод / где твердь

и ты поймешь – пропавший воин

что красное на черном –

смерть

твоя ли

в этом поле слава?

твоя ли доля – тусклый креп?

как пялится луна кроваво

на тех кто зряч / на тех кто

слеп!

пади

солдат на эту землю

уже вблизи свистит коса

все звуки ночи я объемлю

не зря мой слух – мои

глаза

я вижу

как ты спичкой чиркнул

как из под лунного луча

с бархана сыплются песчинки

узорной струйкою

ручья

далеко еще до тысяч

горящих лун / душа темна

луна восходит в тучу тычась

всего – одна

всего –

одна

ЗНАКОМЦЫ

слава аллаху!

вчера я ушел от Афганца

бомбардировщик не стал его легкой добычей

я не вовлекся в круженье шайтанова танца

не довелось мне изведать напор его бычий -

слава аллаху!

часто

читал я в столичных журналах премудрых

что исчезают сбиваясь с пути самолеты

как-то один пожилой спекулянт на Бермудах

фактами съел у меня половину

субботы

я его

слушал прохаживаясь / слушал и стоя

в кресле сидел / наконец на тахте растянулся

пятое минуло и наступило шестое:

он говорил говорил – я ушел на дежурство

он говорил говорил – я летел вдоль границы

он говорил говорил – я успел приземлиться

он говорил!

специалист на все руки: люби его жалуй

что о Бермудах ему – что о Тициане

все же такой человек как Саламов – пожалуй –

будет еще несравненней еще специальней

после

полета я рапортовал по начальству

про караван и бомбежку и что фюзеляж без пробоин

два журналиста меня разрывали на части

а замполит был особенно мною доволен

Саламов:

"бывает пылот трудно сформулыровать и не всё она знает а главное - наш партыйный организация совместно с командывание военно-воздушной сылы а так же четырежды орденоносный ленынский комсомол уделяет ысключытельный внимание подготовка летный состав к боевым вылетам

только вчера я лычно прорабатывал с экыпажами решений очередная внэочередная

мартовский одна тысяча девятьсот восемьдесят – понымаешь какой года? – пленум по дальнейшей подъеме сельский хозяйство на невыданный заранее рубежи и полный выполнение продовольственный программ / значит каждый летчик был ыдейно вооружен самым передовой самым последний слово партыи перед народом / ыменно это – понымаешь? – и прыдал пылот дополнытельный ымпульс как бы стымулыровал ее к

поражению цели: караван с оружием / нашего сокола в небе над Дашты Марго вел высокый чувство ответственности перед прежде всего полытыческий руководство а так же перед всей прогрессывный человечество"

ДОМОЙ

меня отшвырнуло волной огня

день пролежал / очнулся к ночи

мир пустыни вперил в меня

свои слуховые очи

гул в висках а вокруг ни зги

что там: пески? леса?

мнится сдержанный шум тайги

чудятся голоса

вот я иду на шорох ветвей:

"мы тебя ждем солдат!"

а водопад окликает: "эй!"

манит: "вернись назад"

а барабан выбивает такт:

банты бинтов Брабант

шлет на Герат-кандагарский тракт

катится шарабан

красным крестом на боках колес

крутится знак беды

и заскорузлых кровавых роз

полон обоз: бинты

а барабан отбивает ритм:

руки мне слух дробят

и рассыпаясь в огнях горит

передо мной Рабат

слышу гуденье фабричных труб

мельницы ветряной –

скрип / как стекло листовое: хруп! –

колется лед сухой

весь под ногами изрезан лед

падаю и ползу

помню: север – это вперед

к родине путь – по льду

свист / разрыв и огонь полыхнул

жаром расплавив льды

я захлебнусь — я попал в полынью

в полость большой воды

Господи! ты мне не дашь пропасть

наш православный боже

выволоки же на белый наст

видишь: здесь край положе

красная каша – черное месиво

бьется в шуге плоть

мне ли – ма#лому – не страшно не весело

криком кричать: Господь!

и правоверного и православного

взвесит твоя рука:

праведно-верного – праведно-славного

так ли уж велика

разница? может быть! / но не у главного

там где на белое мертвым ложись

я утверждаю право верного –

я утверждаю право славного –

на жизнь!

ветер-Афганец спаси меня брат

вырви из этих мест

ведь принимает и мертвых солдат

сторож границ – Термез

ты же меня не погубишь / нет

бережно донесешь

и извлечешь из песчаных недр

буен ты – да не все ж!

я раздобуду билет на Ташкент

знаешь Алайский базар?

там у тандыра орудует шкет

юркий степняк-хазар

шкурки лепешек печет тандыр

шлепает их степняк

как истопник он прожжен до дыр

в дырах сквозит костяк

есть у него знакомый пилот

сам от вина рудой

он меня всунет к себе в самолет

собственной властью как Соломон

спросит: "домой?" – "домой"

дом мой! – сорвавшийся поздний гром

белый – предзимний – знак

дом – это в горле застрявший ком

красный – под снегом – мак

спелых рябин нерасклеванных кисть

снежных равнин рысь

красный на белом – я в цвете ист! –

красный на белом – жизнь

ЗВОННИЦА

дом-м-м!

ахни "Сысоич" на утренней звоннице

дом-м-м!

так чтобы стекла откликнулись в горнице

дом-м-м!

охни "Иона” – канона радетели:

дом-м-м!

наши заступники / наши свидетели:

дом-м-м!

долго безвинный терпел от неправого

силой воздвигнулось царствие нечести

да посрамится премудрость лукавого

перед свечением чистосердечности

дом-м! дом-м!

кровь и кумач – полдороги до гибели

"где же белейшее?” – спросит Иона

тот кто владеет белилами / выбели

страшные красные наши знамена

вы-бе-ли! вы-бе-ли!

дом-м! дом-м!

дом-м!

ни покаянья не чтит ни причастия

вздорный / не верит ни ведам ни библии

лишь суетой умножает несчастия

и подвигает народ свой к погибели

вы-бе-ли! вы-бе-ли!

дом-м! дом-м!

дом-м!

каждый обманный взрастил себе отпрыска

щеки опрыснул болотной водицей

мерзко от слежки и грязно от обыска

в горнице красной / а кто повинится?

за убиенных в темницах коварных

лихо оболганных / сбитых со звонниц

за запропавших в широтах полярных

за почерневших как смерть богородиц

осиротевших детишек Афгана

за покалеченных наших солдатиков

кто повинится на гребне кургана

с грешных трибун / на могилах десантников?

"где наше белое? – спросит невеста –

пух / лебединая стая тумана?"

красная звонница без благовеста –

белого голоса – рдеет как рана

что мы без белого

льдистого алого

яблока спелого

облака талого?

снег под слоистой луною мерцает

в мех бы ресницы / по брови б зарыться!

цвет-поцелуй на лету замерзает

поле морозцем лучится зернисто

наше дыхание – облачко / целая

Русь в серебре – серебро беспорочно –

словно сиренью завалена / белая!

царственный иней – твое узорочье

ясная! русая!

неугасимая!

весть моя! Русь моя!

в сердце носимая

робкая – смелая

тихая – шалая

кость моя белая

кровь моя алая

дом-м! дом-м! дом-м! дом-м!

низкий поклон

монастырские теноры

белые звоны

над красными стенами

вы – звонари

вам и быть расторопными

бить до зари

меж веревками-стропами

прыгать и дергать

чтоб медное било

в колокол локтем

раскованно било

дом-м! да-да дом-м! да-да дом-м!

дом-м! дом-м!

чашею бронзовой

выси попотчуйте

звонами-розами –

веси молочные

музыка – вольница

праздничной ярости

красная звонница –

ро-ди-на ра-до-сти

дом-м! да-да дом-м! да-да дом-м!

да-да дом-м!

черная головня

мертвой в песке лежит

снег ли мой – блик огня:

красный на белом – жизнь!

жало сухих пустынь –

слово желтее лжи

истина – огонь и синь

красный на белом – жизнь!

в пляску плесни волной

светлою бурною –

шалью малиновой

кистью пурпурною!

гроздья твои кипят

вспенился цвет кругом:

в хлопьях вишневый сад

в вишнях белеет дом

край-каравай на чем?

бел под пшеничным плат

солнце зажгло лучом

мел – потолки палат

кто белизною пьян –

зимних равнин держись

хватит заре румян:

красный на белом – жизнь!

хва-тит за-ре ру-мян:

крас-ный на бе-лом – жизнь!

жизнь! жизнь!

дом-м-м-м!

НА ЗАРЕ

во имя Аллаха милосердного милостивого!

салят ассубх! – молюсь на заре

когда готова распасться мгла и слышно как хрустит песок

под ногами идущего из темноты

мир рассвету! он возвращает нам зрение – дар Аллаха

чей взор пронзает как два агатовых острия источающих свет

поистине Господь всевидящ и пылинка не ускользнет от его очей

салят ассубх! – молюсь на заре

когда солнце еще не взошло но восток уже рдеет

узкой щелью над самой землей

словно треснувший дикий арбуз на заброшенной бахче

и белесый сахар скоро проступит

сквозь его набухающую спелую мякоть

салят ассубх! – молюсь на заре

когда скорпион – ночной охотник –

упираясь клешнями сползает в нору

волоча короткое жало похожее на крючок

испускающий яд

там – источающий свет

здесь – испускающий яд

берегись скорпиона

мир рассвету! он хранит нас от злого – так ему заповедал Аллах

ты спросишь: а что есть злое?

и я отвечу: злое – это затмивший месяц и не взошедшее солнце

когда всюду мгла и только слышно как хрустит песок

под ногами бегущих из темноты

салят ассубх!

и сказал пророк:

"клянусь мчащимися задыхаясь

и выбивающими искры

и нападающими на заре"

и спросишь ты: а мог ли пророк поклясться неверными?

и я отвечу: а могут ли тайны его поддаваться нашим

разгадкам?

сказанное вдохновенно

не подлежит суду выдохшихся и бесстрастных

равнодушных и к презренному и к великому

и сбылось предсказанное посланцем Божьим

когда Он говорил:

"клянусь мчащимися задыхаясь

и выбивающими искры

и нападающими на заре" -

зажглось оружие в руках у неверных

и раздвинули они тьму и тьма загустела по краям

распахнувшихся трещин

и вставали неверные на одно колено

и заливали трещины огнем

стреляя с плеча из труб коротких как скорпионово жало

и все то на что попадала хоть капля огня –

обугливалось и рассыпалось ветхими листьями пепла

исчезали люди / камни обращались в пар

и подтвердилось восклицанье иблиса:

"силой огнем пеплом!"

и затмили они месяц и остановили восход

и никто не спрашивал больше: а что есть злое?

салят ассубх!

"клянусь выбивающими искры

и нападающими на заре"

но Аллах не оставил нас там – среди огненных струй

и раскалилось оружие в руках правоверных

и падали на песок скорпионы и зарывались в норы

ныряли под разбросанные тюки каравана

вновь уставляли на нас свои жала

и орали верблюды влетая в прицелы скорпионовых труб

но иссякло их пламя / остались лишь пары пустых клешней

и тогда они попятились прочь

а мы преследовали их / камнем раздавливали на камнях

по священному заклятью Аллаха:

"обнажайте клинки / мечите в неверных и камни и копья

а тот из вас кто погибнет за веру

будет дороже Мне ста праведников"

салят ассубх!

"клянусь мчащимися задыхаясь

и нападающими на заре"

последних рассеивали мы по пустыне

когда упала на нас с небес скорпионова матка

и поразила своих и чужих

затмились глаза мои

словно черными слезами навернулась на них ночь

прервалось дыханье мое как нить рассеченная лезвием

раскрылась грудь и рванулась душа

по мановению Господа –

к Нему! к Нему! к Нему!

и – вспыхнуло солнце

салят ассубх!

мир рассвету!

ПОСЛЕДНИЙ

как не по-братски устроен социум

стольким страдальцам отрезан свет

а меня отлучает от жизни солнце

клетки прокалывает

ультрафиолет

губы мои солончак повыбелил

выцветы соли стянули кожу

желтому карлику что в моей гибели?

ткнуся в песок как в сухую

рогожу

карл не таких еще воинов сваливал

сверху насыпав волнистый бархан

мутного ветра горячее варево

крутит разорванный бранью

Афган

пыль поднялась вековая пещерная

словно знаменье призвало сюда

меч обнажившего ангела мщения

чадом и дымом застлать

города

а нам объявили что выпало счастье

исполнить солдатский долг

и утишив первобытные страсти

всем воротиться

в дом

главное здесь – обеспечить порядок

заблудших наставить на истинный путь

а тем кому наш порядок гадок

объяснить по-армейски

суть

мы как ковры поменяем эпохи

чтобы дехканина к счастью привесть

казалось: доводы эти неплохи

и логика наша привычная

есть

дружба сплотит нас / поможет закалка

мы будем отважны везде

и как в кипяток пулемет захаркал

пули разбрызгивая

весь день

зацвели на халатах пятна клубничен

и вслед за старым как мир "караван"

вошло в лексикон "контингент ограничен"

"цинковый гроб"

"душман"

когда дастается песками мотаться

и пекла глотать лошадиные дозы

трудней уклониться от странных мутаций

от мировоззренческой

метаморфозы

как бактриану не пробуй втолкать изюм

противится уворачивается / гляди не куснул бы

руку

а иглы верблюжьи жует и жует тугодум

тонкую челюсть небрежно гоняя

по кругу

вот так и кочевник – старайся вгоняй его в раж

тяни в чернозем убеждай агитируй настырно

не хочет ваш рай / отклоняет душистый лаваш

и бредит спросонья растресканной глиной

такыра

а много ль на склонах настригли полки англичан?

они подавились вонючею шерстью коз

назад по камням задохнувшихся волоча

и тут возникает нехитрый как правда

вопрос:

зачем нас в плавильную печь запаяли

в песок что мерцает осколками кварца?

гуляли бы лучше мы по Заполярью

да лазали в прорубь медвежью

мокаться

а нас просвещали витая в эфире

мудрейшие: "солнце целебней моканья"

особенно в солончаках Гауде-Зирре

особенно в топях на юге

Афгана

еще утверждали что есть интересы

превыше семейного узкого круга

когда завалившись в свои мерседесы

и шляп не снимая лобзали друг

друга

да будет гамак ваш подвешен у понта

да будет волна вам шептать до рассвета

о! вы понимали что все это подло

но предпочитали осознанно

это

пусть будет вам в понте приятно купаться

вы схватитесь поздно за зимние шапки

когда уже встанут забои Кузбасса

и выйдут на площадь печорские

шахты

опять обращаться к тугим портупеям?

качается рации тонкая спица

трухлявые мифы по частым ступеням

летят принародно как слепки из

гипса

любители клейм и подручные хваты

кто наше – живое – железом повыжег

вы их осудили принявшие вахту

от них же / надевшие новенький

пыжик

тогда отчего всё вы клеите слепки -

куски на дорогах разбитого воза

цепляетесь так за свои пятилетки

клянясь гробовою доскою

колхоза?

всю жизнь вы клевали мне печень / доколе

еще вам тянуть дармовую резину?

мне солнца последние клетки доколет

быстрей чем увижу другую

Россию

за тысячу верст до дувалов Кабула

отрезав от трассы Герат – Кандагар

по пояс кевира мне ноги обула

обуглясь в ожог превратился

загар

здесь в Дашти Марго в этой пустоши смерти

в трясине куда не летит даже гриф

я вас проклинаю служители тверди

и вы не отвертитесь все

повалив

на то что такое мол время такое

мол знамя и темя такое тогда

я вас не прощаю исчадья разбоя

отцы-сластолюбцы чья выя

туга

свободою в равенстве вы обманули

народ что доверился мифу и лже

неравенство в рабстве несли ваши пули

вы всех запахали кто стал

на меже

средь мертвых зыбей на плывучем погосте

где нет ни единой былинки кругом

втяни же мои обожженные кости

прими меня Дашти

Марго!

<<Назад в Оглавление

Следующая>>