КАМЧАДАЛ
Юрика хлебом не корми, дай отвлечься и повеселиться.
Ему только пальчик покажешь, он уже хохочет. До того, как придти в наш класс, Юрик жил с родителями на Камчатке. Это так далеко от Москвы, что ему, наверно, было там очень скучно, вот он и истосковался по веселью. Правда, в классе его тоже посадили на «камчатку» – на заднюю парту: ближе свободных мест не оказалось. Но эту «камчатку» в Обыденском-то переулке Юрик принял за курорт, полный шуток и смеха. Жаль, что скоро впечатление о курорте ему стали подпорчивать учителя. Знания, которые Юрик вывез с настоящей Камчатки, на «камчатке» московской выглядели бледно. Но Юрик не унывал. На каждую двойку он отвечал улыбкой, а на каждую тройку взрывом радости. Блюменфельд так не тешился своими пятерками. А конец четверти был уже не за горами. Тогда Волканя, Колобок и я решили, что «камчадалу» надо помочь – заняться с ним репетиторством.
Между прочим, интересное слово – «камчадал». Так зовут жителя Камчатки. Камчадал (Юрик), камчадалка (его мама), камчадалы (они вместе). «Камчад» – корень, «ал» – суффикс. Но это знал я, живя в Москве, а Юрик, живя на Камчатке, ничего этого не знал. То есть он знал, что он – камчадал, но что «камчад» – корень, а «ал» – суффикс, даже не догадывался. Мы как раз по русскому проходили части слова, и вот я пришел к Юрику домой, чтобы ему помочь.
Юрик ужасно обрадовался и долго развлекал меня своими рыбками с пестрым опереньем, прозрачными плавниками и опахалами. Рыбки, переливаясь, лениво повиливая, без конца мотались навстречу друг другу в аквариуме.
Потом хозяин показывал мне виды: вид из комнаты на сквер, вид с кухни на помойку, вид из ванной на металлоремонтные мастерские.
Потом мы мыли руки, и мама Юрика – приветливая, дородная камчадалка поила нас чаем с печеньем курабье, таким маслянистым, что после него снова надо было руки мыть, а то на тетради могли отпечататься жирные пятна от пальцев, и тогда бы Юрик хохотал уже до самого вечера.
Наконец, мы сели за уроки, а мама за шитье. Она вышивала синего петуха на белом льняном полотенце.
Камчадал раскрыл учебник и прочел:
– «Состав слова и словообразование».
– Какая часть слова главная? – спросил я.
– Корешок! – ответил одноклассник, рассмеявшись своей шутке.
– Корешок в книжке бывает, а в слове – корень.
– А корень еще бывает в земле, – дополнил Юрик. – Я на Камчатке один корень нашел: квадратный. Честно…
– Не отвлекайся. Если можешь, разбери по составу слово «Камчатка».
– А чего его разбирать? И так все ясно. Камчатка – самый восток страны.
– Это географически. А грамматически?
– Мам, дай я тебе нитку в иголку вдену, – предложил Юрик и стал обмусоливать край синей ниточки, а то она у мамы разлохматилась и никак не пролезала в угольное ушко. Он так веселился, что все время промахивался.
– Юрик, опять ты время тянешь, – сказала мама и забрала у него иголку с ниткой.
– Ну, как на счет Камчатки? – напомнил я в качестве репетитора, недовольный своим занудством, но еще более тем, что время-то идет, а воз и ныне там. – Где тут корень? Где суффикс? Где окончание?
– Окончание «а»!
– Правильно. А дальше?
– Ты знаешь, какие на Камчатке фонтаны бьют? Прямо из-под земли. Гейзеры! Кипяток! Ошпариться можно. Я в них купался.
– Как же ты в кипятке купался?
– А он в воздухе остывает, пока падает. Взлетает кипяток, а падает уже нормальный…
– Снова отвлекся? – спросила мама, не отрываясь от шитья.
– Ох, мы уже столько занимаемся… Пора отдохнуть. Перемена! – объявил Юрик, подбегая к магнитофону. – Сейчас музыку послушаем. «Бесаме мучо»! Аргентинское танго.
Он включил магнитофон, и две круглые катушки стали медленно вращаться, словно танцуя под собственный аккомпанемент:
– Бесаме… Бесаме мучо…
– Мне скоро уходить, а мы еще не позанимались, – напомнил я.
– Давай под музыку. Может, так лучше пойдет?
И мы стали разбирать слово «Камчатка» под аргентинское танго. Но и под музыку словцо у Юрика разбираться не хотело. Он никак не мог решить, где кончается корень, а где начинается суффикс. И потому сменил тему:
– Слушай, а откуда произошло слово Камчатка? Что оно значит?
Я не знал. Я же тогда еще не читал словарь Даля, где черным по белому сказано: «Камчатка – льняная узорчатая ткань, идущая на скатерти, полотенца, постельное белье». Когда делалось что-то противоречивое, говорили: «камчатная наволочка соломою набита», то есть тонкое (камчатка) набито грубым (соломой). Но имело ли название ткани какое-то отношение к земле по имени «Камчатка»? Этого я не ведал, хоть и жил в Москве. Но мало жить в Москве, надо еще читать словарь Даля. А, может, Камчатка и не от материи. Откуда они взялись – географические названия? Надо спросить у Рины Ароновны – географички.
Я так и сказал:
– Не знаю. Спросим у Рины Ароновны. Но сейчас это неважно. Нас интересует не происхождение слова, а его состав.
Это показалось Юрику убедительным.
Крепко задумался старый камчадал. Работа мысли морщиной залегла на его лбу. Вдруг Юрик просветлел. Но не оттого, что нашел решение, нет! Совсем не от этого. Просто он увидел муху, пролетавшую над магнитофоном. Катушки втянули муху в свое вращение. Она забыла, куда и зачем летит, и стала мерно кружить над принимающей катушкой в том же самом темпе.
– Муха, муха!.. Гляди… Муха кружится!
Юрик смотрел как зачарованный. Все выскочило у него из головы: и состав слова, и гейзеры, и Камчатка… Рот его растянулся в улыбке, как у Буратино. А муха, перелетела с принимающей катушки на подающую и уже крутилась над ней до тех пор, пока, навертевшись до одурения, как-то боком не соскользнула с круга, зажужжала, петляя, и стукнулась тыковкой о дверку шкафа.
– Это у нее голова закружилась! – догадался камчадал и на радостях, сам стал кружиться по комнате, подобно мухе, пошел, петляя, и уткнулся в стенку, закричав:
– «Кэ» – суффикс, «кэ»!.. «Камчат» – корень: Камчаточка, камчатский; «а» – окончание, а «кэ» – суффикс!
– Только не «кэ», а «ка», – поправила мама, воткнув иголочку в камчатку.