СЛОВО О ПОЛКУ 1 ИГОРЕВЕ 2,
ИГОРЯ СЫНА СВЯТОСЛАВА, ВНУКА ОЛЕГОВА
1.
Не прилично нам, братья,
Начинать старым слогом
Повесть горькую о походе Игоря,
Игоря Святославича.
Начаться же песне
По былинам сего времени,
А не по вымыслу Бояна 3,
Ибо вещий 4 Боян,
Если кому хотел песнь сложить,
Растекался мыслию по древу 5,
Серым волком по земле,
Сизым орлом под облаками.
Вспоминал
Первых времен брани.
И пускал тогда десять соколов на стадо лебедей:
Какую настигнет,
Та прежде песнь поет
Старому Ярославу 6,
Дерзкому Мстиславу 7,
Что зарезал Редедю 8 перед полками касожскоми;
Красному Роману Святославичу 9.
Боян же, братья,
Не десять соколов на стадо лебедей напускал,
Но вещие персты свои
На живые струны возлагал;
Они же сами князьям славу рокотали.
Начнем же, братья, повесть сию
От старого Владимира 10 до нынешнего Игоря,
Что ум решимостью своею стянул туго
И поострил сердце свое мужеством,
Наполнился духа ратного,
Поведя полки свои храбрые
На землю Половецкую 11
За землю Русскую.
2.
Взглянул Игорь на солнце светлое
И видит: тьмой от него
Все войско затмилось 12.
И воззвал он к дружине своей:
«Братья и дружина!
Лучше зарубленным быть, нежели полоненным;
Сядем-ка, братья, на борзых коней
Да узрим синего Дону».
И сдался княжий ум желанию,
Уступило Божье знаменье охоте
Искусить Дону великого.
«Хочу, - говорит князь, - преломить копье
На краю поля Половецкого;
С вами, русичи, хочу либо главу сложить,
Либо Дону шеломом испить».
О, Бояне – минувших лет соловей!
Вот бы ты те походы воспел,
Перепархивая соловьем по древу мысленному,
Умом взлетая под облака,
Обе полы славные времени сего свивая 13,
Прорыскивая тропой Трояновой 14
Сквозь поля на горы.
Петь бы внуку тому песнь Игорю:
«То не буря соколов занесла
Через поля широкие, -
То галочьи стада утекают
К Дону великому».
Не так ли было бы петь тебе, вещий Боян,
Внуче Велесов? 15
«Кони ржут за Сулою – звенит слава в Киеве;
Трубы трубят в Новгороде – стяги стоят над Путивлем!» 16
3.
Игорь ждет милого брата Всеволода 17.
И говорит ему буй тур Всеволод:
«Один брат, один свет светлый ты, Игорь!
Оба мы Святославичи!
Седлай, брат, своих борзых коней,
А мои-то наготове,
Наперед оседланы у Курска.
А мои-то куряне воины знатные:
Под трубами повиты,
Под шеломами взлелеяны,
С конца копья вскормлены,
Пути им ведомы,
Яруги 18 ими знаемы,
Луки у них натянуты,
Тулы 19 отворены,
Сабли изострены;
Сами скачут, как серые волки в поле,
Себе честь ищучи, а князю славу».
И тогда вступил Игорь в злато стремя,
Поехал по чистому полю.
Солнце ему тьмою путь заступает;
Ночь, стонучи, птиц грозой ему будит.
Встал посвист звериный.
Див 20 на древо взвился,
Кличет сверху -
Велит послушать землям неведомым:
Волге,
И Поморию,
И Посулию,
И Сурожу,
И Корсуню,
И тебе, Тьмутороканский идол! 21
А половцы заросшими тропами
Побежали к Дону великому:
Кричат телеги полуночи,
Словно лебеди распущенные 22.
Игорь к Дону войско ведет!
Уже беда пасет ему птиц по дубравам;
Волки призывают грозу по яругам;
Клекот орлиный на кости скликает зверей;
Брешут лисицы на червленые щиты 23.
О, Русская земля! Уже ты за холмом!
Долго сумрак меркнет.
Свет зари западает.
Мгла покрыла поля.
Щекот соловьиный уснул;
Галочий говор проснулся.
Русичи Степь бескрайнюю червлеными щитами преградили,
Себе честь ищучи, а князю славу.
В пятницу на заре
Потоптали русичи полки поганые половецкие
И, рассыпавшись стрелами по полю,
Помчали красных девок половецких,
А с ними – злато,
И паволоки 24,
И богатые оксамиты 25.
Покрывалами,
Япончицами 26,
Кожухами 27
Стали гати мостить по болотам и грязям
И всякими узорочьями половецкими 28.
Червлен стяг,
Бела хоругвь,
Червлена чолка 29,
Серебряно древко –
Доблестному Святославичу!
4.
Дремлет в поле Олегово храброе гнездо.
Далече залетело!
Не было оно на обиду рожденным
Ни соколу,
Ни кречету,
Ни тебе, черный ворон,
Поганый половец!
Гзак 30 бежит серым волком,
Кончак 31 след ему правит к Дону великому.
На другой день раным-ранехонько
Зори кровавые свет возвещают;
Черные тучи с моря идут,
Хотят прикрыть четыре солнца 32,
А в тучах молнии синие вьются.
Быть грому великому!
Идти дождю стрелами с Дону великого!
Тут копьям преломиться,
Тут саблям зазубриться
О шеломы половецкие
На реке на Каяле,
У Дона великого!
О, Русская земля! Уже ты за холмом!
Вот ветры, Стрибожьи внуки 33, веют с моря стрелами
На храбрые полки Игоревы.
Земля гудит,
Реки мутнеют,
Пыль поля покрывает.
Стяги глаголют:
Половцы идут от Дона,
И от моря,
И со всех рубежей русские полки обступили.
Бесовы дети 34 воем Степь преграждают,
А храбрые русичи – червлеными щитами.
Яр тур Всеволод!
Стоишь на брани,
Прыщешь в поганых стрелами,
Гремлишь о шеломы мечами булатными!
Куда, тур, поскачешь, своим златым шеломом блещучи,
Там лежат поганые головы половецкие.
Рассечены саблями калеными шеломы аварские 35
Тобою, яр тур Всеволод!
И какая рана остановит, братья, того,
Кто забыл про честь 36 и богатство,
И града Чернигова отчий златой стол,
И своей милой-желанной Глебовны-красы 37
Свычаи и обычаи? 38
Были века Троянские;
Минули лета Ярослава;
Были походы Олеговы 39,
Олега Святославича.
Тот Олег – мечом крамолу ковавший 40,
Стрелы по земле сеявший,
Ступает в злато стремя в граде Тьмуторокане.
Тот же звон древле слышал великий Ярослав,
А сын Всеволода Владимир
Всякое утро уши от того звона закладывал во Чернигове 41.
Бориса же Вячеславича 42 похвальба его до суда Божия довела 43,
И на реку Канину послала ему
Паполому зеленую, 44 погребальную
За обиду Олегову, храбра и млада князя.
С такой же Каялы
Святополк 45 повелел везти отца своего
Меж угорскими иноходцами 46
Ко святой Софии, к Киеву.
Тогда, при Олеге Гориславиче,
Сеялась и росла усобицами,
Погибала жизнь Даждьбожья внука 47;
В княжьих распрях сяк век человека, ничтожась.
Тогда по Русской земле ратаи 48 редко кричали,
Но часто граяли вороны, трупы деля,
И галки орали, слетаясь на мертвечину.
То было в те бранные лета, в былые походы,
А такой еще брани не слыхано, братья!
С ранней рани до вечера,
С вечера до свету
Летят стрелы каленые,
Гремлют сабли о шеломы,
Трещат копья булатные
В поле неведомом,
Средь земли Половецкой.
Черна Степь костьми под копытами сеяна,
Кровью полита:
Горем горьким взошли те посевы по Русской земле.
5.
Что мне шумит,
Что мне звенит
Далече, рано, перед зорями?
Игорь полки ворочает,
Ибо жаль ему милого брата Всеволода.
Бились день,
Бились другой;
Третьего дня к полудню пали стяги Игоревы.
Тут два брата разлучились на берегу быстрой Каялы;
Тут кровавого вина не хватило;
Тут пир докончили славные русичи,
Сватов попоивши 49 и сами полегши
За землю Русскую.
Никнут травы жалостью,
А древо печалью к земле преклонилось.
Ибо, братья, не веселые сроки настали,
И прикрыла поверженных Степь.
Встала тогда Обида в ратях Даждьбожья внука,
Девой вступила на землю Троянскую,
Всплеснула крылами лебяжьими
На синем море у Дона;
Плещучи, отогнала иное, обильное время.
Княжии битвы с погаными кончились,
Ибо сказал брат брату:
«Се – мое, а то – мое же».
И начали князья про малое:
«Се великое», - говорить
И сами крамолу ковать.
А поганые со всех сторон приходили с победами
На землю Русскую.
Ох, и далеко-далеченько залетел же ты, сокол, птиц побивая, - к самому морю!
А Игорева храброго полка не воскресить!
Возопили Карна и Желя, 50
Поскакали по русской земле,
Огонь размыкаючи в пламенном роге.
Заголосили жены русские:
«Уже нам своих милых лад
Ни мыслию смыслить,
Ни думою сдумать,
Ни очьми соглядеть,
А злата-серебра вовсе не тронуть».
И застонал, братья, Киев от горя;
От напастей – Чернигов.
Разлилась тоска по земле Русской.
Печаль обильно течет посреди пределов ее.
Пока князья сами меж собой смуту сеяли,
Поганые, рыща победно,
Белкой снимали дань со двора.
Ибо те два храбрых Святославича,
Игорь и Всеволод,
Пробудили алчбу половецкую.
Припугнул было Степь грозою
Святослав – князь грозный великий киевский:
Потрепал полками своими могучими
И мечами булатными;
Наступил на землю Половецкую,
Притоптал холмы и яруги,
Взбаламутил реки и озера,
Иссушил потоки и болота.
А поганого Кобяка 51 с лукоморья
Из железных великих полков половецких,
Как вихрь, исторг:
И пал Кобяк в граде Киеве,
В гриднице 52 Святославовой.
Тут немцы и венецианцы,
Тут греки и моравы
Поют хвалу Святославу,
Корят князя Игоря,
Что упустил, дескать, отцово богатство на дно Каялы –
Реки половецкой,
Утопил русское злато.
Тогда и пересел Игорь князь из седла златого
В седло холопье.
Уныли по градам
Девы на гребнях стен городских.
Веселье поникло.
6.
А Святослав видит вещий сон в Киеве на горах.
«Сей ночью, с вечера будто одевают меня, -
Говорит, - черным покрывалом
На кровати тисовой.
Черпают мне синее вино,
Печалью перемешанное;
Сыплют мне колчанами поганых
Скатный жемчуг на грудь
И нежат меня.
Уже доски без князька
В моем тереме златоверхом.
Всю ночь с вечера
Серые вороны на Плесеньске 53 грают.
В предградье у Киева зрю
Дебри восстали,
А вороны к синему морю текут…»
И сказали князю бояре:
«Тебе, княже, печаль вещая ум полонила.
Слетали два сокола
с отчего злата стола
Поискать града Тьмутороканя
Или Дону шеломом испить.
Но подсекли соколам крыльица
Сабли поганых,
А самих опутали в путины железные».
Так и было.
Стемнело на третий день:
Два солнца померкли,
Оба столпа багряные погасли;
А с ними два месяца молодых,
Олег и Святослав,
Мглою заволоклись
В море погрузились.
И великая дерзость проснулась в хиновах. 54
На реке на Каяле тьма свет затмила.
По Русской земле разметались половцы,
Как гепардовы гнезды. 55
Уже пала хула на хвалу;
Нужда ударила по воле;
И обрушился див на землю.
И вот готские красные девы 56
Запели по берегу синего моря:
Звеня русским златом,
Поют они время Бусово, 57
Лелеют месть Широканову. 58
А мы уже, братья, дружина без веселия!
Тогда великий Святослав
Изронил злато слово
Со слезами смешанное:
«О, сыновья мои, Игорь и Всеволод! 59
Рано стали вы Половецкую землю
Мечами пытать,
А себе славы искать.
Нечестно одолели вы, 60
Нечестно кровь поганую пролили.
Сердца ваши храбрые
В твердом булате кованы,
Смелостью закалены.
Что же сотворили вы с моей серебряной сединой?
Уже не вижу у власти
Сильного, и богатого, и многоратного
Брата моего Ярослава
С черниговскими боярами,
С воеводами,
И с татранами,
И с шельбирами,
И с топчаками
И с ревугами,
И с ольберами. 61
Те ведь без щитов, одними ножами засапожными,
Кликом одним полки побеждают,
Звоня в прадедову славу.
Но вы сказали:
«Помужествуем сами.
Прежнюю славу похитим,
А будущую поделим!»
Но дивно ли, братья, и мне старому помолодеть?
Когда сокол в мытех, 62
Высоко птиц он взбивает:
Не даст гнезда своего в обиду.
Но вот горе – князья мои мне не подмога!
Худые сроки настали.
У Римова 63 кричат под саблями половецкими;
Владимир в ранах.
Печаль и тоска сыну Глебову!» 64
7.
Великий князь Всеволод! 65
Неужто и мыслью не приспеть тебе издалече
Отчий златой трон поблюсти?
Ты ведь можешь веслами Волгу расплескать,
А Дон шеломами вычерпать!
А если бы ты был, то пошла бы невольница по ногате,
А раб по резани. 66
Ты ведь можешь посуху
Живыми копьями метать –
Удалыми сынами Глебовыми. 67
Ты буй Рюрик 68 и Давид! 69
Не ваших ли воинов павших
Златые шеломы по крови плавали?
Не ваша ли храбрая дружина
Рычит, как тур,
Изранена саблями калеными
В поле неведомом?
Вступите же, господа, в стремена златые
За обиду сего времени,
За землю Русскую,
За раны Игоревы, буйного Святославича!
Галицкий Осмомысл Ярослав! 70
Высоко сидишь на столе своем златокованном,
Горы Угорские 71 подпер полками железными.
Заступив путь королю,
Замыкаешь Дунаю ворота;
Мечешь бремена 72 через облака,
Суды рядишь до Дуная.
Грозы твои по землям текут;
Отворяешь врата Киева; 73
Стреляешь с отчего злата стола
Дальних салтанов. 74
Стреляй, господин, Кончака,
Поганого кощея
За землю Русскую, за раны Игоревы,
Буйного Святославича!
А ты, буй Роман 75 и Мстислав! 76
Мысль отважная на подвиг разум ваш кличет.
Высоко паришь в отваге,
Словно сокол на ветру ширяясь,
В доблести своей птицу стремясь превзойти.
Ведь у вас молодцы железные под шеломами латинскими.
Дрогнула от них земля и многие страны –
Хинова,
Литва,
Ятвиги,
Деремела, 77
И половцы копья свои повергли,
И головы преклонили
Под те мечи булатные.
Но уже, княже Игорь,
Померк солнца свет,
А древо не добром листву обронило:
По Росе 78 и по Суле наши грады половцы поделили.
А Игорева храброго войска не воскресить!
Дон тебя, княже, кличет
И зовет князей на победу.
Вот и Ольговичи, храбрые князья, подоспели…
Ингвар и Всеволод 79
И все трое Мстиславичей! 80
Не худого гнезда соколы шестикрылые!
Да не по праву победному
Владенья себе порасхитили!
Где же ваши златые шеломы,
И щиты, и копья ляхские? 81
Затворите Степи врата стрелами острыми
За землю Русскую, за раны Игоревы,
Буйного Святославича!
Уже и Сула ведь не плещет серебряными струями
Граду Переяславлю,
И Двина болотом истекает для грозных полочан
Под кликом поганых.
Один Изяслав, сын Васильков, 82
Позвенел клинками острыми
О шеломы литвинов,
Да опозорил только честь деда своего Всеслава,
Под червлеными щитами
На кровавой траве
Рассечен мечами литовскими.
И молвил на смертном ложе:
«Дружину твою, княже,
Ворон крыльями запахнул,
Звери кровь ее излизали».
Не было тут ни брата Брячеслава,
Ни другого – Всеволода:
Так одинешенек изронил он свою жемчужну душу
Из тела храброго сквозь ожерелие златое. 83
Уныли голоса,
Поникло веселье,
Трубы трубят городенские.
Ярославичи и все внуки Всеслава! 84
Склоните стяги свои,
Воткните в землю мечи переломанные.
Ибо лишились дедовой славы.
Ибо вы своими смутами
Навели поганых
На землю Русскую, на богатство Всеслава.
Из-за распри вашей
Пошло насилие от земли Половецкой!
На седьмом веке Трояна 85
Кинул Всеслав жребий
О девице себе любой. 86
Оперся хитростью на коней 87
И скакнул ко граду Киеву
И доторкнулся древком
До злата стола киевского.
Но отпрянул от него лютым зверем
В полночь из Белгорода,
Синей мглою охвачен;
Утром же вонзил секиры –
Распахнул врата Новгорода,
Расшиб престол Ярослава,
Волком метнулся с Дудуток до Немиги. 88
А на Немиге снопы головами стелют,
Молотят цепами булатными,
На току жизнь кладут,
Отвевают душу от тела.
У Немиги кровавы берега
Не добром засеяны,
Засеяны костьми сынов русских.
Всеслав князь над людьми суд правил,
Князьям грады рядил,
А сам в ночи волком рыскал: 89
От Киева в Тьмуторокань дорыскал до первых петухов,
Великому Хорсу 90 путь пересек.
Тому Всеславу в Полоцке
Прозвонили раннюю заутреню
У святой Софии в колокола,
А он в Киеве звон слышал. 91
Хоть и вещая душа в дерзком теле,
Но часто от бед страдал.
Ему Боян-песнетворец
Когда еще попевку, разумный, сложил:
«Ни хитрецу, ни гораздому,
Ни птице проворной
Суда Божия не миновать».
О, стонать Русской земле,
Вспомнив ранние лета и первых князей!
Старого Владимира нельзя было удержать
На горах киевских. 92
Вот и ныне встали стяги Рюриковы
И другие – Давидовы,
Но врозь, врозь по ветру
Полотнищами пашут.
Копья поют!
8.
На Дунае
Слышен голос Ярославны, 93
Кукушкой неведомой
Кличет ранехонько,
Плачет:
«Полечу зегзицею 94 по Дунаю,
Омочу рукав бобровый 95
В Каяле-реке,
Утру князю кровавые раны
На груди богатырской».
Плачет Ярославна ранехонько
В Путивле на гребне стены, причитаючи:
«О, ветер, ветрило!
Зачем, господине, навстречу веешь?
Зачем на крыльицах легких
Мчишь хинские стрелки
На воинов лада моего?
Или мало тебе было под облаками веять,
Корабли в синем море лелеючи?
Зачем, господине, веселье мое развеял по ковылю?»
Плачет Ярославна ранехонько
В Путивле на гребне стены, причитаючи:
«О, Днепр Словутич! 96
Ты пробил каменные горы 97
Сквозь землю Половецкую.
Ты лелеял на себе Святославовы ладьи
До стана Кобякова.
Прилелей, господине, ко мне ладу моего,
Чтоб не слала о заре слез ему
На море».
Плачет Ярославна ранехонько
В Путивле на гребне стены, причитаючи:
«Светлое и тресветлое солнце!
Для всех ты и тепло и прекрасно:
Зачем же, господине, простерло ты горячие лучи свои
На воинов лада моего?
Во поле безводном
Жаждою им луки изогнуло,
Заточило печалью
Колчаны?»
9.
Плеснуло море полуночи;
Идут смерчи мглистые.
Игорю князю Бог путь кажет
Из земли Половецкой на землю Русскую,
К отчему злату столу.
Смерклась заря вечерняя.
Игорь спит,
Игорь бдит,
Игорь мыслью поля мерит
От великого Дона до малого Донца.
В полночь коня ему свистнул Овлур 98 за рекою;
Велит князю разуметь:
Князю Игорю тут не оставаться!
Кликнул,
Застучала земля,
Зашумела трава,
Завозились возы половецкие.
А Игорь князь
Горностаем мелькнул в тростниках
И – белым гоголем в воду.
На том берегу вскочил на борзого коня,
А спрыгнул с него серым волком.
И помчался к излучине Донца.
И взвился соколом под облака,
Когтя гусей-лебедей
Утром,
Днем,
Ввечеру.
А пока Игорь соколом ширялся,
Овлур волком рыскал,
Росу студеную струшивал:
Ибо надорвали оба борзых коней.
Говорит Донец:
«Княже Игорь!
Не мало тебе чести,
А Кончаку нелюбия,
А Русской земле веселья».
Игорь говорит:
«О, Донец!
Не мало тебе чести,
Князя на волнах лелеявшему,
На брегах своих серебряных 99
Зелену траву ему постлавшему,
Туманами теплыми укутавшему
Под сенью древа зеленого;
Ты сберегал меня
Гоголем на воде,
Чайками на струях,
Чрьнядьми на ветрах. 100
Не такова-то, - говорит, - Стугна-река;
Влача струю скудную,
Всосала чужие ручьи и струги,
К устью расстрелась,
Юношу Ростислава 101 князя в себе затворив.
На обрыве темном над Днепром
Плачет мать Ростислава
По юноше князю.
Жалостью никнут цветы,
И древо печалью к земле преклонилось.
10.
То не сороки застрекотали:
То бегут по следу Игореву Гзак с Кончаком.
Тогда и вороны не граяли,
И галки примолкли;
Не трещало сорочье племя.
Полозы 102 только скользили.
А Игорю дятлы уже стуком путь к реке кажут; 103
Соловьи веселыми песнями
Рассвет возвещают.
Молвит Гзак Кончаку:
«Коли сокол ко гнезду летит,
Расстреляем соколенка
Своими калеными стрелами».
Говорит Кончак Гзаку:
«Коли сокол ко гнезду летит,
Соколенка опутаем
Красной девицей».
И сказал Гзак Кончаку:
«Коли опутаем его красной девицей,
Не будет нам соколенка,
Не будет и красной девицы; 104
А начнут нас птицы бить
В поле Половецком».
11.
А вот что сложили Боян и Ходына,
Святославовы песнетворцы –
Старого времени Ярослава,
Олега любимцы:
«Тяжко голове без плечей,
Горько телу без головы». –
Русской земле без Игоря.
«Солнце светит в небе –
Игорь князь в Русской земле», -
Девицы поют на Дунае 105 –
Вьются голоса через море до Киева.
Едет Игорь по Боричеву 106
Ко святой Богородице Пирогощей. 107
Села рады; грады веселы.
А, спевши песни старым князьям,
След и молодым спеть:
«Слава Игорю Святославичу,
Буй туру Всеволоду,
Владимиру Игоревичу!»
Да будут здравы князья и дружина,
Встающая за христиан на поганые полки!
Князьям слава и дружине!
Аминь.