КРУГ  «СЛОВА»

 

 

 

 

 

 

Археография

            Краткая история открытия и опубликования «Слова» такова.

            Архимандрит Иоиль Быковский управлял Спасо-Ярославским монастырем. В конце XVIII века обитель упразднили. Иоиль сильно нуждался, а тут случился человек из Петербурга – некий оставшийся неизвестным истории комиссионер графа А.И.Мусина-Пушкина, археографа, обер-прокурора Святейшего Синода. Граф интересовался русскими древностями. Комиссионер купил у архимандрита монастырские рукописи для своего патрона. Среди них оказалось и «Слово». Так из Ярославля оно попало в Петербург, где произошло его «открытие».

            Манускрипт представлял собой не авторскую рукопись, а ее копию предположительно  XVI  века. В 1795 г. Мусин-Пушкин, оценивший значение находки, повелел снять с ярославского оригинала копию для Екатерины II («Екатерининский список»), а первым изданием «Слово» вышло в 1800 г. в Москве. При пожаре Москвы 1812 г. рукопись сгорела. Таким образом, остались два свидетельства: «Екатерининский список» и московское издание.

 

Датировка и авторство

            Ни даты создания, ни автора у ярославской рукописи не было. Тем не менее, люди, обнаружившие «Слово», не сомневались в том, что оно написано по горячим следам событий, т. е. в конце XII века и представляет собой древнейший памятник русской литературы.

            Между тем нашлись и скептики, допустившие, что это вовсе не древний памятник, а позднейшая подделка. В качестве возможного мистификатора подозревали самого Мусина-Пушкина. Так первая тень подозрения на подлинность находки была брошена еще в пушкинскую эпоху.

            Советская гуманитарная наука никогда в истинности памятника не сомневалась. Однако ее патриотическая ангажированность была настолько очевидной, что это привело к новому повороту недоверия. Возникла гипотеза о том, что «Слово» не что иное как сочинение его хранителя - ярославского архимандрита Иоиля Быковского, который стилизовал историческую тему из чисто писательского интереса, не задаваясь целью произвести на свет заведомую фальсификацию, а вот Мусин-Пушкин решил выдать «новодел» за древность.

            Наконец, уже в начале XXI века появилась еще одна версия. Согласно ей «Слово…», как осознанная подделка, принадлежит перу известного чешского лингвиста Йосефа Добровского (1753 – 1829).

            Любопытно, что в лагере скептиков люди, чьи имена мало что говорят широкому читателю, зато в подлинности памятника не сомневались историки Татищев и Карамзин, литераторы Пушкин и Набоков, исследователи литературы Якобсон и Лихачев.

            Хочется верить, что убедительную точку в затянувшемся споре поставила книга А.А. Зализняка «Слово о полку Игореве: взгляд лингвиста». Языки славянской культуры, М., 2004. Исследователь исходит из того, что в пространстве большого текста сфальсифицировать все языковые тонкости настолько, чтобы это ускользнуло от взора опытного лингвиста, невозможно. Тем более, что речь идет не просто о лингвистическом упражнении, но о поэтическом шедевре, создать который в XVIII веке славянский мир был не в состоянии. Державин не мог, а кто еще? Ученый муж из Чехии? Или архимандрит? Или обер-прокурор?.. На такой подвиг был бы способен лишь человек, совместивший в себе лингвистическую гениальность с гением поэта, что  стало бы настоящим творческим чудом. Между тем никаких предпосылок к его явлению не наблюдается. Детальнейший разбор оригинального текста и аргументов скептиков с позиций лингвистики привел А. А. Зализняка к следующему выводу: с максимальной вероятностью «Слово» есть подлинный памятник литературы Древней Руси, а его автор нам неизвестен.

            По мнению Набокова «Слово…» создано весной 1187 г. – через два года после описанных в нем событий («Слово о полку Игореве». Перевод и комментарии Владимира Набокова. Иллюстрации Натальи Гончаровой. Академический проект. Санкт-Петербург. 2004).

 

Толкование

            Как поэма-документ, основанная на действительных исторических событиях, населенная невымышленными героями, полная смыслов и ассоциаций за древностью лет нам не понятных, «Слово» нуждается в толковании. Наша цель не в том, чтобы попытаться объяснить «все». Попробуем из «всего» выделить некоторый необходимый минимум: родственные отношения, древнерусские слова, «темные места» оригинала, - и кое-что «лишнее», но необыкновенно интересное, проливающее свет на «необходимое». Наш комментарий, следовательно, будет не таким полным, как его опора – объяснения Д. С. Лихачева («Слово о полку Игореве». Изд-во АН СССР, М. – Л., 1950), однако и не таким кратким, чтобы ограничиться лишь преодолением явных трудностей. Толкования будут относиться не к оригиналу, а к переводу – к тем его местам, которые дословно или почти дословно воспроизводят оригинал.