ИЗ ЦИКЛА «ГРОЗДЬ»
1.
Грузия –
гроздь винограда
тяжелая. Сока и мякоти
груз. Ягода к ягоде. Желтая-
желтая. Солнца
с лозою
союз.
Радуга
листьев по склонам
рассорена. Осень. Просторная
высь. Переливается в небе лазоревом
полная, зрелая
кисть.
Ягода
к ягоде, солнцем
налитая. Изморозь. Тонкий
мороз посеребрил, отуманил
великую Грузии
спелую
гроздь.
Вот
она виснет
всей тяжестью мякоти
с тысячелетней лозы – кисть
напоенная – ягода
к ягоде – воздухом
зорь и
грозы.
2.
КАВКАЗ
Я жадным был. Я зрелищ требовал.
Всей алчущей сетчаткой глаз,
Дыханьем, слухом, кожей, нервами
Я впитывал тебя, Кавказ!
Я проклинал твои ущелия
За то, что прежде не бывал,
И ненасытностью, как мщением,
Дышал, всходя на перевал.
Я жил немыслимыми планами.
Мне все казалось по плечу.
Внизу орлы в тумане плавали
Чуть мельче городских пичуг.
И от избытка юной дикости
Я верил, что теперь бы смог
Устроить так, чтоб горы двигались
Ко мне, чего не смел Пророк.
Вокруг меня роился доблестный,
Гортанный говор горных рек,
А на коврах арбузы лопались,
Текла хурма, трещал орех.
Но есть предел неутомимости,
И он настал – конец пути.
Твоей, Кавказ, последней милости
Душа взалкала: «Отпусти!..»
В том поезде, который сладился, -
Видать судьба к нему строга, -
Что тормозил и низко кланялся
Чуть не у каждого столба,
Под хруст рессор разбитый, черный
Я ехал, голову клоня,
И две горянки огорченные
Кормили вишнями меня.
Вагон тащился по сиреневым
В прозрачных сумерках горам,
Но, безучастен к поселениям,
К ползущим, как жуки, дворам,
Я растворял в крови и памяти,
Как соль, Кавказ, весь облик твой,
Чтобы вернуть тебе когда-нибудь
Тебя, увиденного мной.
3.
Электричка воскресная, эй! -
Тби-ли-со!.. –
Не спеши улетать,
я и так за тобой не успею…
Может быть,
ухвачусь за мелькающее колесо,
С хода прыгну в вагон
и в боржомское кану ущелье…
Или это не поезд, а нитка светящихся бус,
Что впотьмах,
осыпаясь,
летит к заповедным,
обрывистым чащам?..
Я виском беспокойным
в стекло запотевшее бьюсь
и пока-чи-ва-юсь
в такт колесам,
на стыках
стучащим.
Зачернила стекло темнота, и в зеркальном окне
Три хевсура, обнявшись,
Запели под те перестуки,
Может быть, о любви;
Может быть, о минувшей войне;
О земле, до корней просоленной слезами разлуки.
Вот – последняя песня.
Я больше сюда не вернусь.
Слишком медленен поезд,
меня в эти скалы занесший!
Слишком терпкое зелье –
восточная неутолимая грусть
этой гордой страны,
расточительной,
маленькой,
нежной…