МОНТЕНЬ
Эта книжечка с ладонь,
Переплет зеленой замши.
Пощадил ее огонь,
Фолианты жадно жравший.
Не извел ее браток
На тугие самокрутки,
А ведь мог, спокойно мог.
Был Монтень, теперь окурки.
Не вмесил ее в навоз
Эскадрона шаг и прочих
Резанул сквозной нервоз
Пулеметных мелких строчек.
Почему в голодный год
Петроградской крысой рыжей
Не обглодан зрелый плод,
Что взрастил Монтень в Париже?
Пусть повыцвела хотя б
Синь чернильная, так на ведь:
«Год 17-й. Октябрь.
Половинкину. На память».
Может быть, жила чета.
Некто в кацавейке куцей
Эти максимы читал
Посредине революций,
Ворошил странички дней
Под артрозный хруст суставов,
С Половинкиной своей
Нечто целое составив.
И от слова «листопад»
Начинал осенний вечер,
Когда темен мокрый сад,
Почерневший лист не вечен,
Закружится, только тронь –
И к огню садился, взявши
Тот подарок на ладонь:
Переплет из нежной замши.
И читали старики…
Долго ль длилось это бденье?
Ветер сырость гнал с реки
И шеренг матросских пенье.